Нервы у гитлеровцев не выдержали. Едва слышался звук самолета, они бросались кто куда. Штурмовики летали над самой землей, деловито и безнаказанно работали, словно обрабатывали ядохимикатами поля. С земли по ним не стреляли. Опять артиллеристов поднял связной, опять лечение орхидеи они выехали за ворота, развернулись и поехали в Пущу-Водицу. Вездеходы, которые уцелели, двинулись от школы. По улицам проносились не большой скорости танки, автомобили, мотоциклисты. В полдень на огороде другие артиллеристы установили орудие и принялись палить через насыпь.
- Значит, и Лозовский, - согласился Сталин. - Но это неважно. Важно - Михоэлс. Жена у него, помнится мне, из каких-то польских князей? И вроде две дочери?
- Этого я не знаю. Я хотел бы спросить, Иосиф Виссарионович. .. - Спрашивай.
- Стой! Отставить! Стой!
Ага. "Стой". Скажи это своей тете. Труба на плече Дока дернулась. Из заднего конца полыхнуло. Сработал ускоритель, десятикилограммовая ракета прочертила красивую дугу над аэродромом и вмазалась прямо в середину фюзеляжа "Мрии". Грохнул взрыв. Тулово самолета просело, как надпиленное бревно на козлах.
Красивый был самолет лечение орхидеи
-- Ты сказал, что на его сраном "Парнасе" свет клином не сошелся? -- Он сам сказал. В других издательствах предложат то же самое. Никто не рискнет издавать нераскрученных авторов тиражом больше пяти тысяч. Гонорар будет соответствующий. Наверное, он прав?
Док встал, поднял руки и объявил: - Мы сдаемся!
- Как дела? Как жена, дети? - спросил я у одного из тех, кто ходит гоголем, а пишет гораздо хуже.
- Ты права. Не случайно. Я хотел с тобой познакомиться. - Мне было девятнадцать лет. Чем девятнадцатилетняя студентка могла привлечь внимание советской госбезопасности? - Ничем. Советскую госбезопасность лечение орхидеи ты не интересовала. Ты интересовала меня. Давай войдем в собор. Там сейчас никого нет. Там и поговорим. А потом я поиграю для тебя. - Нам не стоит заходить в собор, Альгирис. В храме нельзя лгать. Вам придется говорить правду. -Я и не собираюсь лгать.